Историки

БЕЛОРУС ИЛИ БЕЛАРУС?

Предлагаю участникам форума обсудить эту тему значения терминов – и в качестве «затравки» для обсуждения привожу свои размышления, которые условно можно назвать «эскизом к статье». Буду благодарен всем, кто ответит и выскажет свою точку зрения – что будет учтено при написании статьи.

Вот пока наброски к теме:

Примерно с 2000 года в литературе, издаваемой на русском языке белорусскими авторами как в Беларуси, так и в России, стал использоваться термин «беларус» вместо термина «белорус» - и термин «беларуский» вместо «белорусский». Особенно массово это отражается в книгах белорусских историков, издаваемых в России. Российского читателя это смущает или даже шокирует, ибо такое написание вроде бы не соответствует нормам русского языка. Новым это кажется и многим белорусам.

Одним из многих активных сторонников внедрения этой формы написания является белорусский историк Анатолий Ефимович Тарас, с которым я давно знаком и не раз обсуждал этот вопрос. Он автор около 80 книг и – что важно в данном вопросе – автор ряда исторических книг («История войн Московии с Речью Посполитой и ВКЛ» и др.), изданных недавно в Москве, где всюду используются термины «беларус» и «беларуский».

Историк считает, что эти термины более соответствуют нашему национальному содержанию и «служат привитию у российской аудитории более правильного понимания Беларуси – как независимого от России субъекта истории». Действительно, в белорусском языке эти термины звучат именно так – но можно возразить: зачем же реалии белорусского языка внедрять в русский язык? Ведь это все-таки разные языки.

Однако действительно в русском языке существует языковое несоответствие: есть термин «Беларусь» как реалия русского языка, но пока нет производного от него (неизбежно по законам лингвистики) термина «беларус».

Термин «Беларусь», введенный после распада СССР Верховным Советом страны как ее название, – это официальный термин, использующийся везде в международной практике: от ООН и соглашений в рамках СНГ – до договоров между Россией и нашей страной. Конечно, в СМИ России и в речах российских политиков и политологов до сих пор используется часто старое советское название «Белоруссия», но юридически и фактически страны с таким названием не существует. Как равно нет, например, Киргизии – а есть Киргизстан, нет Туркмении – есть Туркменистан, нет Молдавии – есть Молдова, и т. д.

Особенность нашей «ситуации» заключается в том, что новое название страны вроде бы «ломает грамматику русского языка». Но «новым» оно как раз и не является: если в 1920 году у нас издавалась на русском языке газета «Советская Белорусь», то уже через несколько лет издавалась «Советская Беларусь»: изменение в русском написании термина были сделаны еще тогда, в период СССР, и Верховный Совет республики только следовал им. А ретроспективно термин восходит к середине XIX века, когда фигурировал в документах царской России именно как «Беларусь».

С 1991 года термин «Беларусь» является прочной языковой нормой русского языка. Но законы лингвистики русского языка требуют жителей Беларуси именовать не «белорусами», а именно «беларусами» - от названия страны Беларусь. Вот в этом и заключается проблема: «белорус» должен быть жителем «Белоруси», но такой страны нет, есть «Беларусь», в которой – следуя словообразованию русского языка – живут «беларусы».

С точки зрения лингвистики получается, что правильно по-русски говорить не «белорус», а «беларус».

Но, на мой взгляд лингвиста, это не совсем верно. Чтобы «уложить» новые термины в «законное лингвистическое русло», следует, видимо, вспомнить и о том, что в самой России термины «русский» и «россиянин» имеют совершенно разное значение: одно – этническое, а другое – государственное.

Если «приложить тут подход российской лингвистики», то следует, наверно, точно так разграничить сам этнос именно белорусов – от обще жителей страны Беларуси (по аналогии «русские – россияне»).

Моя идея заключается в том, что в таком понимании термины «беларус» и «белорус» являются семантически разными. Первый – это производный от названия страны «Беларусь» и означает вообще любого жителя Беларуси как ее гражданина, невзирая на его национальность. Второй – означает именно этнос белорусов.

То есть, беларусом может быть как гражданином Беларуси украинец, поляк, русский, еврей, африканец. А вот белорусом может быть именно этнический белорус. Это соответствует аналогичному ряду понятий в русском языке «русский – россиянин», где россиянином может быть и татарин, и дагестанец, и мордвин.

Не настаиваю на этой предлагаемой концепции терминов – предлагаю ее только обсудить, но с точки зрения лингвистики тут должны быть найдены четкие критерии. И пока – это следует признать – продолжает существовать лингвистическое противоречие: термин «Беларусь» требует названия ее этноса «беларус», но используется в русском языке вместо него термин «белорус». С другой стороны, многие авторы Беларуси сегодня используют термин «беларус» - но не как название жителей страны, а как название этноса. То есть, налицо путаница между этими реалиями.

И особая тема – замена в русском языке термина «белорусский» на «беларуский» (пусть пока только в произведениях авторов Беларуси, пишущих на русском языке). Смена «о» на «а» тут очевидна от названия страны Беларусь и была рассмотрена выше. А вот отказ от удвоенной «с» кажется уже нарушением норм русского языка, ибо корень «беларус» и суффикс «ск» и создают эту удвоенность.

Сторонники этой формы написания говорят, что в данном случае слово «беларуский» является вовсе не русским словом, а реалией языка Беларуси и калькой с него, где оно пишется именно без удвоенной «с». И, принимая корень существительного «беларус», равно русский язык должен принимать и наше прилагательное «беларуский».

Тут можно поспорить в рамках законов русской лингвистики. Но если видеть термин не как словотворчество россиян русского языка, а как только заимствование из чем-то похожего языка белорусов, то в рамках языкового заимствования действительно это слово в русском языке не должно иметь удвоенную «с», ибо было взято из языка белорусов, где его не имело. Ибо все-таки прилагательное «беларуский» не аналогично «французский», то есть – не порождение местных законов лингвистики, а вариант русско-славянского языка как именно историческая языковая реалия. Соответственно, и отношение к ней должно быть принципиально иное – как вариантность того же русского языка, имеющая полное право на существование.

Так кажется теоретически – с точки зрения законов лингвистики. Интересно узнать мнение читателей.